Политика России

Подчеркнув затем, что неприятеля уже достигнута, тогда как у России и ее союзников она «еще впереди», что считалось залогом будущей победы, Милюков указал на недопустимость преждевременного мира. Никогда еще в Германии, сказал он, не было так много толков о мире и нескрываемой потребности мира, как в настоящее время. Наступа­ет час, когда Германия, почувствовав неизбежное приближение истощения, умерит свои требования и захочет вернуться только к тому, что имела накануне войны. Тогда она постарается облечь эту уступчивость в красивые фразы и изобразить ее в виде лозунга: «Мир без аннексий и контрибуций!». Не стоит, однако, поддаваться на эту уловку и надо быть заранее к этому под­готовленным, дабы избежать такого (преждевременного) мира. Далее последовало высказывание, которое, как говорят, подлило масла в огонь и накалило полемические страсти до степени кипения, особенно в выступлениях крайних правых.

Он отмечал в своем отчете царский дипломат, выразил полное сочувствие изложенным по поручению Сазонова соображениям и, со своей стороны, обещал «самую энергичную поддержку как перед старейшими государственными деятелями (генро), так и перед кабинетом». Вместе с тем он заметил, что в Японии имеются сторонники Англии, которые «боятся сближения с Россией»74. На это гость из Петрограда возра­зил: ему непонятны подобные опасения, так как «это сближение только укрепило бы англо-японский союз, ибо если бы Россия сделалась союзницей Англии и Японии, эти державы должны были бы держаться друг друга и искать разграничения там, где их интересы сталкиваются в Китае»75.

Встретившись затем с бароном Исии, Казаков «развил перед ним те же мысли, что и в разговоре с графом Тераути», под­черкнув, что он повторяет лишь то, что уже неоднократно говори­лось Сазоновым японскому послу в Петрограде. Японский министр иностранных дел сказал, что разделяет мнение царского министра и постарается дать ответ до отъезда посланцев русского монарха из Токио. Тем временем Исии пытался через Адаци выяснить, согласно ли русское правительство уступить Японии всю южную ветку Китайско-Восточной железной дороги или же только часть ее, лежащую в японской сфере влияния. Казаков уточнил, что в объяснениях с бароном Мотоно речь шла только о той части этой ветки, которая расположена Читать далее →

Итак, все— и крайние консерваторы, и либералы — ратовали за войну до победного конца. Однако достижение победы виделось им по-разному. Пра­вые стояли на том, чтобы правительство проводило более жесткий курс во внутренней политике, беспощадно подавляя революцион­ные и оппозиционные выступления, добиваясь неукоснительного повиновения властям. Либеральные буржуазно-помещичьи круги настаивали на необходимости проведения некоторых социально — политических реформ, на смягчении реакционного режима, дабы ослабить тем самым внутренний кризис и обеспечить более эф­фективную работу государственного механизма, рост военного производства, активное участие населения в войне. И те и другие видели свою задачу в том, чтобы не допустить мощных анти­правительственных выступлений, использовать войну для предот­вращения назревавшей революции. Каких-либо существенных разногласий в области внешней политики между правительствен­ным лагерем и оппозицией не отмечалось. Правда, крайне правые круги выдвигали более широкие территориальные и иные при­тязания, чем либеральная буржуазия, настаивали на проведении более твердой линии в отношении союзников, прежде всего Англии, стремившейся переложить главную тяжесть войны на Россию и Францию. На оборонческих позициях стояли мелкобуржуазные партии и группировки. Решительным и самоотверженным противником войны выступала ленинская партия Читать далее →

Оно согласилось удовлетворить «в под­ходящий момент» и на условиях, «подлежащих определению», первое из перечисленных требований. Второе отвергло как не­соответствующее конвенции 1907 г. В отношении третьего бы­ло заявлено, что, хотя это и является «отклонением от принци­пов», положенных в основу русско-японских конвенций 1907 и 1910 гг., царское правительство готово отказаться от плавания русских судов в той части р. Сунгари, которая находится под японским контролем, и не будет поддерживать китайское пра­вительство, если оно откажет японским судам в разрешении на плавание по этой части Сунгари пз.

14 сентября 1916 г. Совет министров под председательством Штюрмера постановил продать Японии участок КВЖД от стан­ции Куанченцзы до разъезда Лаошагоу протяженностью в 96,5 версты (около 102 км) и предоставить японским торговым су­дам право плавания по р. Сунгари в русской зоне. (Данное ре­шение было приурочено к приезду в Петроград японского прин­ца Кан-Ина, посетившего Россию с ответным визитом, во вре­мя которого ему был оказан царской семьей весьма радушный и торжественный прием 114.) Стоимость участка, подлежавшего продаже, правление КВЖД оценило в 64 млн руб. Японское правительство согласилось с названной суммой, однако сделка тогда не состоялась115. Переговоры по этому поводу продол­жались Читать далее →

Тут автор записки снова указывал на и вероломное поведение Турции в роковом 1914 г. В начале войны, писал он, Россия честно предложила Турции признать неприкосновенность ее территорли, если она будет соблюдать нейтралитет. Последняя дала такое обещание, «но…обманула нас и вскоре предательски на нас напала. Следовательно, мы имеем безусловное право наказать ее за такое вероломство и наказание это должно иметь целью предотвратить в будущем повторение такого случая. Такое наше право признали и все наши союзники, а потому не нам теперь отказываться от него»92. Не резон также, по его мнению, отказы­ваться и от согласованного с союзниками решения о ликвидации Османской империи. То же самое и в отношении контрибуций. Не может быть прощения врагам уже по той причине, писал он, что это явилось бы «наказанием» всем их жертвам, в том Числе и России, наказанием за то, что, оказывая сопротивление насилию, они исполнили свой долг. Неприятельским же державам, напротив, это послужило бы только наградой за их разбой и поощрением к совершению новых злодеяний. Мир без контрибуций с Германии, подчеркивал автор «схематического проекта» мирных условий, означал бы «контрибуцию с России, ибо ей пришлось бы выплатить союзникам 60 млрд рублей долга, образовавшегося в результате навязанной ей войны. Фактически это было бы платежами «в пользу немцев, Читать далее →

В одном из последующих донесений Малевский извещал: «Оба мои сотоварища (.— В.В.)
пола­гают, что японское правительство и японское общественное мне­ние не будут сочувствовать вступлению Китая в дальневосточ­ный блок, так как здесь привыкли смотреть на Китай как на вто­роклассную державу, требующую опеки со стороны соседей и еще неспособную иметь голос в решении вопросов мировой поли­тики. Возможно также, что японцы, ревниво охраняющие свое положение в Китае, заподозрят в предпринимаемом шаге стремле­ние держав обеспечить Китай от дальнейших попыток Японии под­чинить его своему преобладающему влиянию»23. В то же время английский посол в Токио Грин сообщил Грею, что из своих бесед с бароном Исии он вынес впечатление, что последний «не относился неблагоприятно» к сделанному предложению, но не желает связы­вать себя до тех пор, пока не узнает побольше подробностей по этому вопросу и не посоветуется с кабинетом. Барон выразил «опасение»: не рискуют ли державы, как это произошло с Турцией, бросить Китай в объятия Германии, требуя от него выслать из страны германских и австрийских подданных.