Политика России

Вся, все его дела и помыслы, гласила декларация, будут подчинены решению этой главной и основной задачи, начертанной монаршей волей. Повто­ряя давно пущенные в оборот «идеи», премьер снова призывал к поддержанию «внутреннего мира». Апеллируя к «здоровому патриотизму» Государственной думы и населения страны, Штюр­мер выражал надежду, что «народное представительство» при­соединится к правительственной точке зрения24-25.

Перед лицом внешней опасности и монаршей воли довести войну до победного конца «смолкают все споры» — формулировал свое требование «переформированный» царский кабинет. По сути дела, это было повторением того, о чем говорил замшелый кон­серватор Горемыкин на «юбилейной» сессии Государственной думы 19 июля 1915 г. И тогда было сказано, что война грозит затя­нуться и требует новых усилий и жертв, что правительство готово идти на них «без всякого колебания», избрав этот путь «не иначе, как в полном единении с законодательными учреждениями» в це­лях скорейшего одоления врага26. Единение же понималось как беспрекословное повиновение повелениям императора, переда­ваемым через председателя совета министров, отказ от законода­тельной инициативы, штамповка правительственных актов и бюро­кратических «предположений» военного и финансового ведомств и, несомненно, ведомства внутренних дел.