Политика России

Такой же хлестаковщиной отдавало и требование относитель­но. Ибо, как ни соблазни­тельны были для оппозиции эти и подобные рецепты, орган рос­сийского бизнеса не мог не признать, что нет никаких данных, которые позволяли бы думать, будто при новом премьере «дела потекут по надлежащему руслу». Нет, стало быть, и оснований рассчитывать на «новое внутреннее единение» — такое, каким ознаменовалось начало войны21. Кстати, по поводу реформ и зако­нодательной инициативы царь выразился однажды так: стоит протянуть им только палец, они оторвут его вместе с рукой22. Так что «перспективы» в этом отношении были вполне определенными.

Спустя три недели после своего назначения, 9 февраля, Штюрмер выступил с изложением программы «нового» кабинета перед членами Думы и Государственного совета. В зачитанной им декларации, как и в интервью представителям прессы, со всей категоричностью подчеркивалась решимость царской администра­ции во что бы то ни стало продолжать войну до полной побе­ды: «Россия не положит оружия, пока в теснейшем содружестве со своими союзниками не одержит решительной победы… Россия не сомневается в конечной победе, хотя и не скрывает от себя тяжести уже понесенных и еще предстоящих жертв… Опасны нане­сенные удары, но тем напряженнее воля довести борьбу до желан­ного и победного конца» .