Политика России

Они коренились, по его мнению, в том, что Европа, за исключением Германии, уже давно шла по ложному пути, воспитывая свое моло­дое поколение в духе отрицания войны, неуважения к воинскому званию. Германия же, напротив, задолго до мирового пожара

широко насаждала у себя дух милитаризма, проповедовала культ насилия. Возлагая главную вину за неудовлетворительную подготовку России на бывшего военного министра Сухомлинова, Марков в явно спекулятивных целях счел нелишним уточнить, что «первое слово» о необходимости суда над Сухомлиновым было произнесено с думской кафедры не представителями оппозиции, а фракцией правых. Он обвинил либералов, что они всячески «мешали военной подготовке России, а когда разразилась обще­европейская буря, всю вину за неподготовленность страны ста­раются свалить на правительство и его чиновников»: «… будьте скромнее в ваших обвинениях правительства… вспомните и о своих ошибках»91.

Как и Левашев, Марков призывал к сотрудничеству по­мещичьих и буржуазных партий, восстановлению единения, кото­рое установилось в первые месяцы войны. От уговоров и увещева­ний он переходил к грубым инсинуациям, обвиняя оппозицию в преступном расколе: «великий грех» совершать это в момент исторической опасности для государства. Марков предрекал не­избежный крах «противоестественного блока»: комбинация шести разнородных группировок — соединение случайное и непрочное; она настолько малоестественна, настолько «химически несовмести­ма», что распадается при первом же толчке, при первом испы­тании. Оратор призывал объединиться для совместной работы и не ставить друг другу палки в колеса. «Лейтмотив моей речи — примирение»,— заявил он под дружный хохот аудитории (хорош мотив после обвинений политических оппонентов чуть ли не в госу­дарственной измене!).