Политика России

Переданная на заключение в Министерство иностранных дел подверглась весьма критическому разбору: суждения ее автора были решительно отвергнуты как неком­петентные. В письме Горемыкину от 23 февраля 1915 г. Сазонов подчеркивал: «Чтобы закрепить за собою результаты происходя­щей ныне войны, нам еще надолго потребуется обратить на запад наши силы и внимание. На Дальнем Востоке в ближайшие годы, а может быть и десятилетия, нам предстоит искать дружбы и мира с нашими соседями, и, конечно, прежде всего с силь­нейшим из них — с Японией. Вот почему я полагаю, что нам не следует отталкивать эту державу и, если бы она пожелала войти с нами в более близкие отношения, пойти навстречу такому стремлению. Во что могло бы вылиться наше дальнейшее сближе­ние, пока затруднительно сказать. Едва ли могла бы быть речь

об  оборонительном и наступательном русско-японском союзе»46.

Между тем именно к этому были устремлены помыслы царского министра, надеявшегося благодаря такому союзу ограничить, насколько возможно, английское и иное «присутствие» в Восточ­ной Азии и понадежнее «размежеваться» с динамичным тихо­океанским соседом. «Я не сомневаюсь, — заявил он в указанном письме, — что, если вопрос об установлении между Россией и Японией более тесных политических отношений будет перене­сен в область сношений между правительствами, на что, однако, пока нет указаний, почвой для такого сближения могут быть только китайские дела». Разграничение же русско-японских ин­тересов на Дальнем Востоке представлялось Сазонову вполне разрешимой задачей47. Однако вопрос об установлении между Россией и Японией более тесных политических отношений, как отмечалось в том же письме, обсуждался пока лишь на газетных столбцах и еще не был перенесен в область сношений между правительствами. Но подготовка к этому продолжалась.